Играл на пианино и сломал позвоночник

Перед операцией рост господина Ли Хуа из города Юнчжоу, что в центральном Китае, составлял всего 90 сантиметров. А все потому, что в возрасте 18 лет у несчастного начала развиваться болезнь Бехтерева или анкилозирующий спондилит. Эта патология затрагивает чаще всего позвоночник: отдельные позвонки срастаются между собой, теряют подвижность а сам позвоночник сильно искривляется. Но в случае Ли Хуа недуг повел себя так агрессивно, что бедолагу в буквальном смысле слова согнуло пополам — как складной нож.

Бедняга более двух десятков лет провел в положении “земного поклона”, в конце концов его лицо прижало к собственным бедрам. Пространство между ртом и ногами составляло около 2 сантиметров Ли Хуа мог пить только через соломинку, с трудом питался, но при этом умудрялся играть на губной гармошке. За Ли Хуа ухаживала мама, за 28 лет болезни сына она обивала пороги бесчисленного количества медицинских учреждений, но все безрезультатно — деформация позвоночника оказалась слишком тяжелой. Свет в конце тоннеля забрезжил, когда на Ли Хуа обратили внимание врачи из госпиталя Шеньчженьского университета.

Подробности чудесного исцеления недавно опубликовало китайское издание South China Morning Post. В июне прошлого года Ли Хуа впервые попал на прием к доктору Тао Хюрену, руководителю отделения хирургии позвоночника и ортопедии.

— У пациента была тройная деформация позвоночника. Обычные пациенты с эффектом “складного ножа” обычно в состоянии приподнять голову, но Ли Хуа не мог этого сделать. Оперативное вмешательство было рискованным делом, но если бы мы не пошли на этот шаг, то из-за возрастающего давления на сердце и легкие возникла бы серьезная угроза жизни, — объяснял Тао Хюрен.

План лечения врачи разрабатывали две недели. Помочь могла только серия из четырех операций, в ходе которых хирургам надо было сначала ломать кости Ли Хуа, а затем заново восстанавливать скелет пациента. Вот как был выстроен план действий:

Первая операция, в ходе которой хирургам надо было сломать и реконструировать бедренную кость прошла 15 августа и длилась 3 часа. Она была необходима, чтобы расширить пространство между ртом и бедрами пациента. Иначе невозможно было бы подключить пациента к медицинскому оборудованию для проведения более длительных и сложных операций.

Во время этой операции хирурги ломали и заново собирали шейный отдел позвоночника. Врачи работали в операционной 6 часов, Ли Хуа потерял много крови, тем не менее все завершилось успешно и пациент впервые за 25 лет получил возможность поднять голову.- После операции я наконец то смог разглядеть лицо моей мамы, я увидел, что она постарела от забот и стала совсем седой, — говорил Ли Хуа. — Мне стало ее так жалко. Всю свою жизнь она только и делала, что заботилась обо мне. Я надеюсь как можно скорее выздороветь, чтобы облегчить ее бремя.

Третий этап лечения оказался самым сложным. Врачи ломали и восстанавливали поясничный отдел позвоночника. После 10-часовой операции Ли Хуа впервые с юношеских лет смог лежать в кровати выпрямившись. Люди, которые каждую ночь спят лежа на спине, даже не подозревают какое это счастье, утверждал страдалец.

Во время заключительной операции врачи заменили тазобедренные суставы, чтобы пациент смог встать на ноги и ходить. Эта манипуляция заняла около 7 часов. Таким образом, 31 октября хирургическая часть лечения была закончена.

— То что мы сделали можно сравнить с восхождением на Эверест, — считает доктор Тао Хюрен, — Риск, что пациент умрет на столе или останется парализованным, в нашем случае были в 20-30 раз выше, чем во время обычных операций на позвоночнике. Самое сложное заключалось в том, что нам надо было сделать за короткий срок четыре сложнейшие операции, но организм Ли Хуа справился с этим.

Однако, прежде чем встать на ноги, Ли Хуа пришлось еще много месяцев заниматься лечебной физкультурой и проходить физиопроцедуры, чтобы вернуть силу атрофированным мышцам. Спустя год после начала лечения Ли Хуа выписали из госпиталя. Пока он передвигается при помощи “ходунков”. Но врачи утверждают, что через три месяца он уже сможет ходить самостоятельно. Хочется верить, что у этой страшной сказки будет счастливый конец. Во всяком случае мама пациента, пролежавшего в позе складного ножа почти 25 лет, надеется, что ее сын скоро женится и она успеет поняньчить внуков.

Мария стала главным мотиватором в жизни своего младшего сына Евгения, который после перелома позвоночника год не вставал с постели, а спустя пару лет стал выигрывать чемпионаты и переплыл Босфор. Об этом Мария рассказала на Google Women’s Summit. Представляем её историю.

Мой муж разбился на машине, когда дети были совсем маленькими. И я осталась одна с четырьмя детьми. А я — хорошая мама, но не очень хороший папа. Но мне приходилось быть папой. С дочками было ещё понятно, а как быть с сыновьями?

Мария Колосова

10 лет

Когда младшему сыну было 10 лет, его толкнули в школе, он упал на лестницу спиной и сломал позвоночник. И год не ходил. Просто лежал. И как вы думаете, что он делал? Ел. А что ему ещё делать? Вставать нельзя, вот он лежал, ел, читал и играл в шахматы.

11 лет

Прошло время, можно уже по десять минут в день ходить, ну а остальные дети-то в школе. Они учатся, какие-то социальные навыки приобретают, программу проходят. А сын дома.

12–13 лет

Когда он пошёл опять в школу, то весил 90 килограммов при росте в 165 сантиметров. Кроме того, что он был толстым, он разучился заправлять рубашку в штаны, правильно собирать портфель, оборачивать учебники. А учителя таких не любят.

И как-то он организовать себя не мог и пропустил много, хотя мальчишка не глупый. В конечном итоге меня вызвал директор: «На отчисление». Ну понятно — в школе высокий рейтинг, они не хотят слабых детей. Десять детей снизу по рейтингу — в сад, а десять свежих мозгов с улицы берут, потому что всегда стоит очередь. А сын — второй с конца. Я сказала директору: «Да всё будет хорошо, дайте нам последний шанс». Нам дали полгода.

По дороге домой я размышляла: во-первых, это уже четвёртый ребенок, у меня уже нет сил проверять уроки, мне надоело. У меня и времени-то нет, нужно работать много — деньги зарабатывать. Во-вторых, я поняла, что если начну проверять оценки, как он обернул учебники, заправляет ли рубашку, то испорчу отношения с сыном. А у него нет задачи стать зависимым в 13 лет от того, положила ему мама носовой платок в карман или нет. У него другие задачи.

У ребёнка проблемы в чём? Он не умеет организовывать себя вокруг каких-то целей, он даже ставить их не умеет. Да, ему что-то нравится — задачки по математике решать, в шахматы играет неплохо. Но поставить цель он не умеет.

Я поняла, что как мама и тем более как психолог должна ему помочь понять, что ему нравится.

Поэтому когда я пришла домой, с порога заявила: «Женька, ты восемь лет нормально плавал, я тебя возила в бассейн. Давай с тобой переплывём Босфор». Мы посмотрели видео, я ему чего-то наговорила, в итоге он согласился, но поставил условие — не ходить вместе в один бассейн. И тогда я поняла, как же это было важно, что я не стала лезть в его портфель с уроками.

Он стал ходить в бассейн, тренироваться, осталось пять месяцев до Босфора. Но как это всегда бывает, только появилось удовольствие, возникли организационные трудности. Компания, которая занималась перелётом, слотом (определённое количество мест, дающее право на участие в соревнованиях), гостиницей, куда-то исчезла. И я-то об этом знаю, а он — нет.

А мы уже летим на Кипр, чтобы поучаствовать в первом своём заплыве на открытой воде на 3,5 километра. Я поплыла с трещиной в руке, прибыла последней, но Женька-то приплыл первым!

И я понимаю, что ребёнок у меня круто плавает и обгоняет профессиональных пловцов, но нужно сказать ему правду, что Босфора не будет. Я ему объяснила, что у нас нет слота, а он в ответ попросил купить ему билеты, чтобы хотя бы поехать посмотреть, как стартуют ребята. А я не могу ребёнку в таком отказать, он пять месяцев жил этим!

Я купила билет, он полетел в Турцию и стал оттуда звонить: «Мам, а я прыгну и всё равно поплыву рядом с ними, пусть даже и без чипа!». Конечно, я стала его отговаривать: «Ты с ума сошёл! Это опасно».

В последний день перед Босфором пловцам показывали трассу, а там поднялся страшный шторм, ветер, ураган. И взрослый мужчина 39 лет говорит: «Нет, я не поплыву». Мой сын купил у него слот, пробрался на баржу, с которой они все сигают, надел шапочку, чип и приплыл 16-м среди шести тысяч спортсменов.

Мария Колосова с сыном Евгением

Ребёнок, которого ещё несколько месяцев назад выгоняли из школы, возвращается домой и говорит: «Мама, я в следующем году на Босфоре буду первым!».

14 лет

Дальше был важный, переломный момент. Я спросила своего сына: «Тебе нравится плавать на открытой воде? Хорошо. Ты будешь плавать, я возьму кредиты, займу денег. В мире много прекрасных гонок: можно, например, между Гавайскими островами с дельфинами плыть на время; можно переплыть залив в Сан-Франциско с котиками; можно поехать в Гонконг. Много прекрасных стартов, ты будешь участвовать во всех. И я не буду проверять уроки, и я куплю в школу справки, что у тебя насморк, когда ты был на соревнованиях, и я оплачу все поездки, но я не хочу знать, что у тебя плохой рейтинг в школе». Он согласился.

Три недели сын отучился в школе и улетает на Гавайи плыть с дельфинами, потом ещё несколько недель поучился и летит в Пекин, чтобы затем участвовать в заплыве в Гонконге. Какому мальчишке в 14 лет такое не понравится?

Он побывал в самых прекрасных местах мира, вырос, подтянулся, раздался в плечах и в школе он понял, что рейтинг-то, оказывается, поднять очень просто. Так и сказал: «Мам, всего-то нужно слушать, что говорит учительница, делать всю домашку и правильно собирать портфель».

15–16 лет

Проходит год, три экзамена — и все три пятёрки. А в рейтинге, вместо второго с конца, Женя становится вторым с начала.

А дальше Босфор, и он его выигрывает, ставя при этом рекорд.

Но когда впереди уже замаячил 11 класс, директор меня вызвал в школу и сказал: «Забирайте ребёнка из школы». Думаю: что на этот раз? «Прошёл сентябрь, дети написали пробные тесты, у вашего сына по всем предметам максимум. Чему я его буду учить год? Забирайте».

Сын мне сразу заявил, что у него есть план: «Можно я поеду на Кипр к тренеру, буду учить там математику, приеду зимой на олимпиады, выиграю их и поступлю досрочно без экзаменов? У меня есть план, что учить». А у меня-то плана не было…

Ну что же, я пошла и написала заявление собственной рукой: «Прошу отчислить моего ребёнка из одной из лучших физико-математических школ».

Но не всё складывалось, как он себе запланировал, и это был очень интересный момент. Женя приезжает зимой, пишет олимпиады и не добирает то два, то три балла, а то его результаты и вовсе затерялись. Для него это ново, он оказывается в ситуации, когда он не успешен. Всё! Ставка не сработала. А в марте остались только две олимпиады.

Я видела, как ему тяжело, но что я могла сделать? Я своей рукой написала заявление на отчисление, потому что я решила, что мальчику в 16 лет лучше научиться принимать решения и нести за них ответственность, чем ходить каждый день в школу. Вот его решение, вот его ответственность, вот результаты. А как мама я могу варить ему по утрам горячий какао и говорить, что я в него верю.

Он пишет последние две олимпиады… и становится призёром, поступает в университет и на следующий же день улетает на Кипр. Но ведь могло же не получиться!

Риск — очень важная вещь, потому что человек, который не достигает цели, отличается от того, который достигает и проявляет свои способности, тем, что второй берётся за задачи, которые он не знает, как решать.

И вероятность неуспеха там высока, и он в него попадает. Но тот, кто берётся за такую задачу и знает теперь, как утилизировать этот неуспех, именно он становится победителем — человеком, который в итоге себя реализовал.

Когда Женя установил мировой рекорд, он был невероятно счастлив. Он приехал и сказал мне: «Мама, я вычислил формулу своего успеха. Это мои способности, умноженные на твою любовь».

Если вы верите в своих детей и очень их любите, я думаю, успех им обеспечен.