Кому сломали позвоночник в бразилии

Пока погибших хоронили по пять человек в одной траншее, министры здравоохранения то и дело уходили в отставку, а президент и вовсе не хотел признавать опасности CoViD-19.

Снимок сделан в конце апреля. Кладбище «Тарума» в Манаусе, это северо-запад Бразилии, бассейн Амазонки. В кадре — человек тридцать, хотя, по данным Reuters, каждого из пяти умерших в последний путь разрешили проводить максимум трём родственникам.

До недавних пор Манаус славился как латиноамериканская Венеция — дома в этих местах строили прямо на воде. Теперь это средоточие хаоса. Это был первый бразильский город, где во время нынешней эпидемии закончились места в отделениях интенсивной терапии. А вскоре здесь вчетверо возросло количество траурных церемоний. Бразильская ассоциация компаний похоронного сектора просила срочно прислать самолётами хотя бы две тысячи гробов. Бывало и по 130 похорон в день. Хоронили по ночам. Пытались даже один гроб на другой класть, но родственники возмутились.

Из почти двух миллионов жителей Манауса большая часть — представители народа кабокло, потомки детей от смешанных браков европейцев и индейцев. Об этом стоит упомянуть, потому что, согласно статистике, именно цветное население страны в первую очередь попадает под удар во время эпидемий. К примеру, в Сан-Паулу темнокожие бразильцы умирают от коронавируса на 62% чаще. Так дело обстоит по разным причинам, но главным образом — по социально-экономическим. Именно цветные бразильцы составляют абсолютное большинство в трущобах, работают кассирами в супермаркетах и зарабатывают в среднем почти вдвое меньше, чем «белые люди». По мнению некоторых медиков, темнокожие более склонны к диабету и гипертонии, вот только очень часто они просто не знают о своих болезнях — трудятся неофициально, а значит, ни о каких медосмотрах для них речи не идёт. Кстати говоря, и скорой помощи до них ехать в среднем дольше, чем до белых.

Кстати, о статистике. С этим тоже был целый скандал. 5 июня официальный портал страны с актуальными данными по коронавирусу отключили. На следующий день включили, но уже без общих сводок по развитию эпидемии с самого начала в целом в Бразилии и в разных регионах. Оставили только информацию по заражённым и умершим за последние сутки. Сделано это было по указанию президента страны Жаира Болсонару. Это было вполне в его духе: когда по количеству погибших от CoViD-19 Бразилия обогнала Китай, он прокомментировал это так: «И что? Сожалею, но что вы от меня хотите?» А вот ещё одно аналогичное высказывание.

Верховный суд страны это, похоже, не устроило. 9 июня по его решению скрытую статистику вернули на место, и в тот же день, как пишет Newsweek, портал показал удвоенное количество новых случаев заражения: 32 тысячи против 15 тысяч, отмеченных за 8-е.

И даже эти обновлённые цифры — на тот момент уже бывший — министр здравоохранения Бразилии Нелсон Тейш считал «фантастически» преуменьшенными. Несколькими неделями ранее он выразил мнение, что на самом деле заболевших коронавирусом в стране уже тогда было 700 тысяч. Согласно официальной статистике, эпидемия достигла таких масштабов лишь в июне.

И это был уже второй глава бразильского Минздрава, подавший в отставку за время пандемии. Причины были в обоих случаях одни и те же — несогласие с политикой президента Болсонару. А политику президент Болсонару насчёт коронавируса проводит такую: за гидроксихлорохин, против карантина и вообще CoViD-19 считает «лёгким гриппом». Глава государства категорически не хочет закрывать ни школы, ни тем более торговые центры.

В отчаянии главы регионов сами попытались что-то предпринять. Губернатор Сан-Паулу Жоау Дориа ещё 21 марта объявил карантин и прямым текстом заявил, что вообще-то это забота лидера нации. Интересно, что 2 июня пляжи и магазины открыли, хотя статистика не предвещала ничего хорошего: уже на следующий день зафиксировали рекордное количество смертей — 1349.

С тех пор этот антирекорд уже обновился — 23-го было 1369. А 27-го по количеству заражённых Бразилия даже обошла США. В многострадальном Манаусе — если опять же верить статистике — 28 июня от коронавируса умерли два человека. В целом же по стране люди от ковида погибают сотнями каждые сутки. Лидера страны тем временем планируют допросить по делу о его возможном вмешательстве в федеральные расследования коррупционных скандалов.

Ну что ж, зато у бразильцев тоже появилась возможность пофилософствовать: мол, сожалеем, конечно, если посадят, но — значит, судьба такая.

От редакции: привет, вы в блоге Joga bonito, где очень интересно рассказывают о бразильском футболе. Подписывайтесь и поддержите автора плюсами!

«Чтобы быть вратарем, ты должен быть или безумцем, или педиком» (бразильская поговорка)

«Самый обиженный бразильский игрок всех времен» (Гильерме Диниз)

В этом году Бразилия отмечает большую дату: полвека назад сборная взяла третий Кубок мира. Ни коронавирус, ни проблемы в экономике не в состоянии помешать грандиозным празднествам в честь героев ЧМ-1970.

Но вместе с тем в этом году Бразилия «отмечает» и годовщину величайшей трагедии в футбольной истории. И это не 1:7 от Германии – это «Мараканасо», поражение от Уругвая в решающем матче ЧМ-1950 (именно решающий матч, а не финал; тогда не было плей-офф). Также в 2020-м – 20 лет со дня смерти «виновника» той трагедии, чье имя стало нарицательным. Сегодня – о Моасире Барбозе,величайшем вратаре в истории «Васко да Гамы»..

Резиновый человек

В 1993-м «Би-би-си» пыталась оформить для одного пожилого мужчины пропуск в лагерь сборной Бразилии, которая готовилась к чемпионату мира в США. Казалось, что это простая формальность, и с пропуском не возникнет никаких проблем. Не тут-то было. Марио Загалло, ассистент главного тренера бразильцев Альберто Паррейры, сразу узнал старика и отказался дать ему пропуск: «Я был в тот исторический день на «Маракане». Тогда я проходил военную службу и так же, как сотня моих товарищей-солдат, следил, чтобы человеческое море не вышло из берегов стадиона. Если бы вы даже предложили мне миллион долларов за пропуск, я бы не дал вам его. Вы же прекрасно знаете, кто он такой! У него дурной глаз. В 1950-м он разбил сердца миллионов бразильцев. Если мы пустим его на базу, нам не видать чемпионства, как своих ушей. Он приносит несчастье».

Старик заплакал и пошел на автобусную остановку. Этим проклятым человеком был Моасир Барбоза.

Он никогда не носил вратарские перчатки – был уверен, что это лишь мешает при защите ворот. Эластичный, надежный, смелый, этот вратарь прыгал в ноги нападающим, не боялся получить травму, действовал по всей штрафной, совершал невероятные прыжки на ленточке, ловил навесы одной рукой и, казалось, был выше заявленных в справочниках 176 см. Смелость Барбозы стоила ему одиннадцати переломов рук: шесть раз левой и пять – правой. Но ему было все равно.

В те времена латиноамериканские вратари практически не покидали линию ворот. Казалось, они привязаны к стойке. Моасир же был совсем другим: понимал, что, просто стоя на ​​воротах, добьется места в основе разве что какого-то заштатного клуба. А он мечтал о сборной Бразилии.

У Моасира была фантастическая реакция, он считался специалистом по мертвым мячам. Восхищенные журналисты писали: когда Моасир делает свои фантастические сэйвы, кажется, что его руки и ноги автоматически растягиваются – так он добирается до девятки или до нижнего угла. Барбозу окрестили «Резиновым человеком». Другим «резиновым человеком» был великий форвард Леонидас. 

Леонидас – номер один в Бразилии. До Пеле

Но были и те, кто считал стиль игры Моасира слишком авантюрным. Еще большим безумием было бы поставить Барбозу в ворота сборной Бразилии, ведь ему не повезло родиться черным.

Если бы не то, что произойдет потом на «Маракане», кто знает, признали ли бы Льва Яшина революционером вратарского искусства. Ведь все вышеперечисленное приписывают как новаторство именно Яшину. 

От команды фармацевтов до Кубка Южной Америки

В середине 1940-х пост номер один в «Селесао» прочно удерживал Обердан Каттани, считавшийся образцовым вратарем тех времен. Он никогда без нужды не покидал линию ворот и не делал умопомрачительных сэйвов. Обердан просто стоял между штангами, перекрывая своим могучим телом почти половину площади ворот. Природа щедро одарила Каттани, и он этим с удовольствием пользовался. Хиляка никогда не назовут «Летающая крепость».

В 1945-м Моасир наконец получил вызов в сборную Бразилии. Конечно, он и не мечтал об основе – какой трезвый тренер поставит сумасшедшего черного вместо идеального Обердана. Однако фортуна улыбнулась Моасиру накануне матча с Аргентиной: Каттани травмировался, и тренеру Флавио Косте пришлось выпустить Барбозу. Дебют для «резинового человека» сложился хуже не придумаешь: в первом тайме он привез два гола. На второй тайм Коста чуть ли не силой выгнал на поле хромающего Каттани.

Но на клубном уровне Барбоза купался в лучах славы. Он начинал карьеру в любительской команде фармацевтической компании, где по совместительству работал, но вскоре понял, что его настоящее призвание – быть вратарем и только. С 1942-го по 1944-й Моасир играл за «Ипиранг» и заинтересовал «Васко да Гама», где как раз начинали собирать команду мечты-«Победный экспресс», которую по праву считают лучшей командой того времени и как минимум одной из лучших за всю историю Бразилии.

Моасир перешел в «Васко» и вскоре надолго стал основным. В первом же полноценном сезоне «резиновый человек» превратился в одного из лидеров и помог «Васко» не просто выиграть Лигу Кариока, но и пройти турнир без поражений.

Пик той команды – победа в клубном чемпионате Южной Америки-1948 (турнир считается предшественником Копа Либертадорес). В решающем матче против «Ривера» с Альфредо Ди Стефано «Васко» хватало и ничьей – так и закончили. Команды не смогли забить друг другу, Барбоза сделал несколько отличных сэйвов, и бразильцы впервые выиграли международный трофей.

В сезоне-1949 Барбоза взял еще один чемпионат штата, а великий Элено де Фрейтас, укрепивший состав «Васко», поставил величайший индивидуальный рекорд на века – 84 гола всего в 20 играх.

Элено де Фрейтас – сумасшедший король футбола

В 1946-м Бразилия выбрала себе демократическое правительство. Экономика страны переживала небывалый подъем. Вишенкой на этом праздничном торте должна была стать победа на домашнем чемпионате мира-1950. Для такого знаменательного события правительство выделило астрономическую сумму на строительство «Мараканы» – стадиона, который был бы достоин игры гениальных бразильских актеров. За год до чемпионата мира «Селесао» провели генеральную репетицию турнира, выиграв Копа Америка.

Никто не сомневался в победе Бразилии на ЧМ – никто, кроме уругвайцев. Действующий чемпион мира Италия за год до этого по сути потеряла сборную после катастрофы «Гран Торино» и не рассматривалась как претендент на золото.

Бразильцы без труда выиграли первый групповой турнир, одержав две победы в трех матчах. Устояли только швейцарцы – бразильские эксперты объясняли ничью 2:2 тем, что матч принимал Сан-Паулу, и тренер Флавио Коста хотел угодить местной публике, а потому сделал ставку на игроков-паулист. Два первых матча финального этапа только подтвердили этот аргумент: бразильцы смели шведов и испанцев 7:1 и 6:1 соответственно. Уругвайцы же едва спасли ничью в игре с Испанией и каким-то чудом выгрызли победу в матче со Швецией. Теперь для того, чтобы стать чемпионами мира, уругвайцам нужно было победить хозяев, а Бразилии хватало и ничьей.

Все были уверены, что Бразилия покинет «Маракану» с Кубком мира. В день матча бразильские газеты вышли с заголовками «Бразилия – чемпион мира». 

Когда команды вышли на поле, Барбоза заметил: бразильский флаг перевернут вверх ногами – плохой знак. Следом еще один: когда капитаны выбирали стороны поля, Бразилия впервые за турнир не угадала с орлом-решкой и должна была играть не на той половине поля, где начинала прежде. 

На уругвайцев нагнала ужас огромная толпа, которая в тот день заполнила гигантский бразильский Колизей. На ключевую игру чемпионата мира продали почти 174 тысячи билетов – а если учесть тех, у кого были персональные приглашения, и зайцев, свидетелями исторического триумфа Бразилии должны были стать порядка 200 тысяч зрителей. Для того, чтобы угомонить торсиду, привлекли более пяти тысяч полицейских, подкрепленных военными. У организаторов был печальный опыт матча с Испанией, когда в давке погибли два человека, а 260 получили серьезные травмы. Полицейские тщательно проверяли болельщиков на наличие запрещенных фейерверков, петард, ракетниц (но разве проверишь 200 тысяч?) Кроме того, организаторы запретили продажу апельсинов и напитков в стеклянной таре неподалеку от «Мараканы». Бразильский пролетариат часто использовал это оружие в борьбе с предвзятым, по их мнению, судейством.

Нереальность поставленной перед полицией задачи организаторы поняли, когда сборная Бразилии вышла на газон «Мараканы». Стадион едва не взорвался – тысячи фейерверков, петард и ракет всколыхнули небо над Рио-де-Жанейро. А конфетти дождем накрыло 200-тысячную толпу. Торсида постоянно выкрикивала: «Бразил! Бразил! Бразил!»

В первом тайме Бразилия нанесла 17 ударов по воротам против всего пяти у Уругвая, но гости устояли. Впрочем, в начале второй половины все пошло по бразильскому сценарию: Фриаса наконец пробил Масполи. Однако хозяева не смогли воспользоваться растерянностью уругвайцев и отправить их в нокаут. За что вскоре заплатили ужасную цену.

На 66-й минуте Гиджа обманул Бигоде и отдал идеальный пас на Скьяффино, который расстрелял ворота Барбозы. «Маракана» потеряла дар речи. Через 13 минут Гиджа убежал от того же Бигоде и готовился пасовать – так думал Барбоза, а потому не ожидал от уругвайца коварного удара в ближний угол.

Роберто Муйлаерт, автор биографической книги про Барбозу, так описал эпизод: «Победный уругвайский гол можно сравнить с 26-секундным «Фильмом Запрудера», который зафиксировал убийство Джона Фитцджеральда Кеннеди. Такая же драма, такая же динамика, такая же точность безжалостной траектории».

«И даже облако пыли, которое поднялось в момент удара Гиджи, напоминало пороховой дым от выстрела. Замечательный бразильский вратарь тогда еще не знал, что это был контрольный выстрел в него самого. С тех пор прекрасная жизнь Барбозы превратилась в ад. От него шарахались, как от прокаженного. А когда видели на улицах, то показывали на него пальцем и оскорбляли. Видео с голом показывает, как он стоит на колене после пропущенного мяча, медленно поднимает свое сильное тело, как будто на его плечи уже свалили тот тяжелый крест, который он будет нести до конца своей жизни», – добавляет Джонатан Уилсон.

Драматург Нельсон Родригес назвал это поражение бразильской Хиросимой. Пауло Пердигао в своем монументальном труде «Анатомия поражения» тоже не жалел эпитетов в адрес «Мараканасо»: «Из всех исторических примеров национальных кризисов, чемпионат мира 1950 года – прекрасный и самый известный. Это Ватерлоо тропиков, а его история – наша «Гибель богов». Латиноамериканская ментальность раздула поражение в футбольном матче до масштабов бразильского Армагеддона».

Общественность быстро нашла козлов отпущения. Больше всего досталось трем игрокам: Бигоде, Жувеналу и Барбозе.

Но страдания защитников не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить вратарю. Возможно, если бы он родился белым или мулатом, о его главном грехе все бы быстро забыли. А быть черным – клеймо в Бразилии 1950-х. Пресса спустила на Моасира всех собак, хотя по словам самого Гиджи, вратарь в том историческом эпизоде ​​все делал как следует, начав движение от ближней штанги.

Интересно, что Барбоза прекрасно сыграл на ЧМ-1950 и получил от ФИФА приз лучшему вратарю турнира. Одним из тех, кто пошел против течения, стал маститый журналист Аугусто Симон, который включил Моасира в список 11 лучших вратарей в истории Бразилии. «Вспомните, какую игру он демонстрировал на американском чемпионате-1949 (тогдашнее название Копа Америка – Sports.ru) и на самом ЧМ. Сколько раз он спасал наши ворота от стопроцентных голов. Все тогдашние эксперты сходятся во мнении, что в конце 1940-х и в начале 1950-х всем другим бразильским голкиперам было до Барбозы как до небес».

Уже через несколько часов после крупнейшей катастрофы в бразильской истории первые страницы многих ведущих газет Рио и Сан-Паулу украсил заголовок: «Барбоза сделал всю нашу страну несчастной, пропустив мяч, с которым справился бы любой вратарь любительской команды».

Однако у Барбозы не было времени на газеты. Он думал, как спасти свою жизнь. Моасир услышал, что разъяренная торсида направляется к его дому и хочет не только линчевать его, но и сжечь дом. Футболист вместе с женой мгновенно собрал вещи и сел на поезд. На железнодорожной станции Моасир купил номер Jornal dos Sports, чтобы спрятать за ним лицо. Во время путешествия голкипер услышал разговор двух мужчин, которые обсуждали поражение «селесао»:

– А как же Барбоза?

– Играл как маленький ребенок, привез два гола. Если бы я стоял на воротах в том матче в парадных туфлях, не пропустил бы ни одного из этих голов.

Барбоза все старательнее закрывал лицо журналом, ведь понимал, что если его узнают – быть беде.

– Ты знаешь, – сказал второй человек, – если я когда-нибудь встречу того черномазого, просто разорву его.

И здесь Барбоза не выдержал. Он вскочил со своего места и прокричал: «Ты не меня ищешь?» К счастью, до драки не дошло.

«После финального свистка в матче с Уругваем я подумал, что сегодня худший день в моей жизни. Как показало время, я ошибся, это были только цветочки. Начиная с 16 июля 1950-го я попал в черную полосу, которая, видимо, закончится только с моей смертью. С тех пор ни о какой карьере уже не было речи. Все те матчи я не играл, а доигрывал», – жаловался Барбоза.

В 1953-м судьба дала ему последний шанс похоронить демонов прошлого. Моасир снова защищал ворота Бразилии в матче с Эквадором – отыграл на ноль. Он небезосновательно рассчитывал поехать на чемпионат мира-1954. Но проклятие, насланное на Барбозу, продолжалось. В матче с «Ботафого» он сломал ногу, поэтому о поездке в Швейцарию пришлось забыть. Хотя даже здорового Моасира, пожалуй, никто бы не взял на мундиаль.

Травма очень подкосила Барбозу – игрок впал в депрессию. Выйти из нее помогли болельщики «Васко да Гама», которые постоянно навещали футболиста. Дошло до того, что у больницы, где он лежал, стали собираться очередь из людей, желавших посетить травмированного игрока. Матч с Эквадором стал последним для Барбозы в сборной Бразилии, а всего за национальную команду он провел 20 официальных и два неофициальных матча, в которых пропустил 27 голов.

Один пропущенный гол изменил всю его жизнь – на Моасира несколько раз покушались, пытались плеснуть в него кислотой, сломать руку, облить кипятком.

«Главным результатом его ошибки стало то, что чернокожим вратарям стало сложнее попасть в сборную и в клубы. Она породила своеобразную фобию: все думали, что черный вратарь приносит беду», – отметил бразильский историк и журналист Пауло Гильерне.

Моасир закончил карьеру в 41 год в составе заштатного «Кампу-Гранди» из Рио, его последний матч, против «Мадурейры», состоялся 8 июля 1962-го. В тот день он получил мышечную травму после сэйва и досрочно покинул поле – навсегда. Аудитория из всего 670 человек стоя аплодировала когда-то  безоговорочно лучшему вратарю в Бразилии.

Овации заставили Барбозу заплакать. По крайней мере в тот день он снова почувствовал, каково это – быть кумиром, который когда-то радовал сердца сотен тысяч бразильцев.

Через год, когда на «Маракане» проходил косметический ремонт, руководство стадиона решило помочь голкиперу избавиться от старых страхов. Моасиру торжественно вручили ворота, в которые он пропустил тот гол от Гиджы. Голкипер поблагодарил начальство за такой замечательный подарок и собрал на небольшой пикник друзей и соседей. К сожалению, многие из них так и не пришли. Даже друзья считали, что Моасир приносит несчастье. Впрочем, вратарь радовался, что у него вообще остались хоть какие-то друзья. И поедая шашлык, поджаренный на штангах с «Мараканы», Моасир надеялся, что наконец снял проклятие.

Но, к сожалению, внутренние демоны часто бывают бессмертны. В 1970-м Барбоза зашел в хлебный магазин и услышал, как женщина сказала маленькому сыну: «Внимательно посмотри на этого дядю, сынок. Он когда-то заставил рыдать всю нашу страну». Моасир часто со слезами на глазах рассказывал эту неприятную историю. «Она показывала на меня пальцем, словно я был каким-то зверем в клетке. Мальчик, который, возможно, еще не видел ни одного футбольного матча, знал, что я когда-то сделал несчастной целую страну. Это был худший эпизод в моей жизни». Немного помолчав, Моасир добавил: «Точнее второй худший эпизод, после того проклятого мяча Гиджи в 1950-м».

Последние годы Барбоза прожил в городе Прая-Гранди в нищете. Получал лишь крохотную пенсию и практически находился на иждивении у собственной племянницы, которая никому никогда и ни под каким предлогом не рассказывала о том, кто же на самом деле такой ее дядя. Когда в 1996-м умерла жена, единственным человеком, с которым Моасир поддерживал отношения, оказалась приемная дочь Тереза. Иногда он плакал на ее плече и до самой смерти повторял одно и то же: «Я не виноват. Нас было одиннадцать».

В одном из интервью голкипер отметил: «У нас в Бразилии нет смертной казни, и за самое тяжелое преступление можно получить максимум тридцать лет. А меня после гола Гиджи, похоже, приговорили к пожизненному заключению. Пожалуй, только смерть станет для меня своеобразной амнистией». 7 апреля 2000-го Бог помиловал Барбозу и забрал его к себе.

За год до этого Дида снял проклятие, которое преследовало чернокожих вратарей с тех пор, как Моасир заставил рыдать всех