У кого нет позвоночника осьминог

Сай Монтгомери почти неизвестна у нас — на русском языке выходила только ее «Душа осьминога», — а на Западе она звезда научно-популярной литературы. «Те, кто делает нас лучше: 13 животных, которые помогли мне понять жизнь» — это книга воспоминаний, накопившихся за долгую карьеру. Собственно, и об Октавии она уже писала — как раз в «Душе осьминога» и непереведенной The Octopus Scientist для детей. Видимо, моллюск и правда запал ей в душу.

Осьминоги заслуживают того, чтобы говорить о них почаще, даже если они не предсказывают результаты футбольных матчей, как знаменитый Пауль. На нас осьминоги совершенно не похожи: у них нет позвоночника и костей, их щупальца живут сами по себе — у человека команды отдает мозг, но при этом они чрезвычайно смекалистые и эмоциональные создания, а что у них на сердце (точнее, на трех сердцах, качающих голубую кровь), буквально написано на лице: их цвет зависит от настроения. Словом, за ними действительно стоит понаблюдать или хотя бы почитать о том, как это делали другие.

В Мировом океане обитает больше 250 видов осьминогов. О большинстве из них мы знаем мало. Но почти все они — в том числе и гигантский тихоокеанский осьминог — предпочитают жить одиночками, отдельно от сородичей. Даже спаривание у осьминогов запросто может превратиться в обед, если один партнер вдруг решит съесть другого. Так почему же осьминоги готовы дружить с людьми?

Я думаю, ради того, чтобы играть с нами.

В дикой природе осьминоги постоянно решают всевозможные задачи. У них очень разнообразный рацион — от моллюсков, добраться до которых можно только открыв раковину, до рыбы, которую нужно преследовать, и крабов, которых приходится вытаскивать из расщелин коралловых рифов. Кроме того, осьминоги любят находить всякую всячину и тащить ее к себе домой. Некоторые их виды отыскивают две половинки кокосовой скорлупы и переносят их на довольно большое расстояние, чтобы сделать себе из них укрытие. Другие собирают камни, чтобы построить стену перед входом в свой «дом». Они лихо крадут камеры GoPro и фотоаппараты у дайверов, а иногда стягивают с тех маски и регуляторы.

Осьминоги, живущие в неволе, любят игрушки, часто те же самые, с которыми играют дети. Они обожают разбирать и собирать Мистера Картофельная Голова. Играют в лего. Откручивают крышки банок, чтобы достать оттуда вкусного краба, а потом зачастую еще и завинчивают крышку просто потому, что им это нравится. Чтобы занять и развлечь осьминогов, Уилсон, инженер и изобретатель, сконструировал набор плексигласовых коробок с различными замками. Осьминоги наслаждались тем, что открывали коробку за коробкой, спрятанные друг в друга, чтобы в конце концов достать лакомство, лежащее внутри.

Я думаю, что Октавия прониклась ко мне симпатией, потому что нам нравилось играть друг с другом. Конечно, это не было похоже на бейсбол или игру в куклы. Скорее, это было что-то вроде ладушек, только с присосками. Сотрудники и волонтеры Аквариума тоже любили играть с ней, но у них были и другие обязанности. А я могла делать это бесконечно или, по крайней мере, до тех пор, пока у меня не замерзнут руки или пока Октавия не устанет, потому что ее голубая кровь, в которой кислород переносится медьсодержащим белком, дает меньше сил, чем наша красная, богатая гемоглобином — белком, содержащим железо.

Иногда я приводила к ней новых друзей, чтобы она могла поиграть и с ними. Моя подруга Лиз, которая выкуривает по пачке сигарет в день, Октавии не пришлась по вкусу. Зато с другой подругой, с которой я изучала горилл в Африке, она чудесно играла.

А старшеклассницу, которая хотела понаблюдать за моей работой, Октавия облила из своей воронки струей соленой воды!

Однажды в том году мне пришлось пропустить свой еженедельный визит в Бостон, чтобы посетить симпозиум, посвященный осьминогам, в Сиэтле. Когда я вернулась в Аквариум Новой Англии и Уилсон открыл резервуар, Октавия подплыла и протянула ко мне щупальца с явным энтузиазмом, который, как и широкая улыбка Салли, не оставлял сомнений в том, что она мне рада. Ухватив меня за обе руки, она приклеилась к ним присосками так крепко, что у меня остались следы, не проходившие несколько дней. Мы провели вместе час и 15 минут.

Но вскоре после этого Октавия расхотела играть.

*

Ее поведение внезапно изменилось. Обычно она любила отдыхать в верхнем углу своего аквариума; теперь же сидела на дне или у стекла, обращенного к публике, где был яркий свет. Она всегда была очень ярким осьминогом, и чаще всего ее кожа была красного цвета. Теперь она стала намного бледнее. Но главное, она, по словам Билла, «стала меньше интересоваться общением с людьми».

— Все это, — сказал он мне, — признаки старения.

Возможно, ее жизнь близилась к концу.

Я приехала, чтобы увидеть ее, и она подплыла ко мне. Но ее хватка была слабой. Наше общение закончилось через 15 минут. Душа у меня была не на месте. Скоро мне предстояло ехать в Намибию, потому что я писала книгу о гепардах. Будет ли Октавия жива, когда я вернусь?

*

Она дождалась моего возвращения, но ее жизнь и наши с ней отношения совершенно изменились.

Теперь ее кожа стала гладкой, как стенки мыльного пузыря. Ее морда, воронка и жаберные отверстия были обращены к стене. Всеми присосками она крепко держалась за стенки своего аквариума и за каменную стену логова — и только одно длинное щупальце безжизненно свисало вниз, как струна. Большое тело Октавии приобрело розовый цвет с бордовыми прожилками, и только перепонка между щупальцами была серой.

Пока меня не было, Октавия отложила яйца — около 100 000. Жемчужно-белые, размером с рисовые зерна, они висели длинными цепочками. Каждое яйцо имело маленький черный хвостик, и Октавия, используя свои ловкие щупальца, сплетала их вместе, как косичку лука, а затем приклеивала к потолку или стене своего каменного логова. Поскольку Октавия не спаривалась, ее яйца не были оплодотворены. Но она не могла знать, что из них никто никогда не вылупится. Теперь яйца были единственным, что интересовало ее. В дикой природе матери-осьминоги ведут себя точно так же.

Они никогда не покидают свои яйца, даже чтобы поесть. На воле это означает, что до конца своих дней они голодают. Но мы-то могли хотя бы пытаться покормить Октавию. Взяв тушку рыбы длинными щипцами, Уилсон предложил ее нашему другу, сидящему в своем логове. Октавия вытянула щупальце, чтобы взять угощение. Потом, словно она что-то вспомнила, за первым щупальцем последовало второе, а затем третье — чтобы обвить мою руку. Но она почти сразу отпустила меня.

— Люди ее больше не интересуют, — сказал мне Уилсон.

Она стерегла свои яйца и никого не хотела видеть.

— Пусть делает свое дело, — добавил он, закрывая крышку резервуара.

В те дни мне оставалось только наблюдать за Октавией. Я приезжала пораньше, до открытия Аквариума, и проходила в зону для зрителей.

До появления посетителей в Аквариуме темно, таинственно и уютно. Наблюдение за Октавией было сродни медитации. Я освобождала свой разум от всех других мыслей, очищая пространство, чтобы впустить туда ее. Чтобы подготовиться к встрече, мне нужна была тишина. Я давала своим глазам привыкнуть к темноте и настраивала мозг на то, чтобы по максимуму воспринимать увиденное.

Тело Октавии было то коричневатым, испещренным белыми пятнами, то розовым. Ее кожа могла быть колючей или гладкой, глаза — медно-красными или серебристыми. Она могла держаться присосками за потолок своего логова или за стенки. Одно оставалось неизменным: она не переставала заботиться о своих яйцах. Однажды утром я застала ее висящей под потолком, прикрепившейся к нему присосками одного щупальца. Другое было под мантией — той частью осьминога, которая выглядит как голова, но на самом деле является туловищем. Кожа перепонок свисала вниз как драпировка. И вдруг, после 25 минут полной неподвижности, два других ее щупальца начали энергично перетряхивать цепочки яиц. В этот момент Октавия была похожа на домохозяйку, пылесосящую занавески.

В другой раз она прополаскивала их мягкими движениями, словно взбивая подушку. А иногда использовала свою воронку, чтобы промыть их водой, словно из шланга. Через жаберные щели она набирала воду, отчего ее мантия расширялась как цветущая розовая орхидея-туфелька, а затем выпускала мощную струю.

Бывало, что Октавия тонкими кончиками щупалец поглаживала яйца с истинно материнской нежностью. И даже когда она была неподвижна, Октавия продолжала заботиться о них. Большую часть времени яиц не было видно, потому что она закрывала их своим телом, защищая от кого бы то ни было. Хотя в ее аквариуме не было хищников, она постоянно оберегала своих нерожденных детей.

Как бы я хотела, чтобы ее яйца оказались оплодотворенными и чтобы из них вылупилось потомство! Тогда ее кончина, которая должна была наступить очень скоро, была бы, как смерть паучихи Шарлотты, оправдана появлением на свет многих новых жизней. Но заключалась ли в ее яйцах новая жизнь или нет, материнская преданность Октавии была поистине прекрасна. В том, как она ласкала их, ухаживала за ними и защищала от любой опасности, я видела проявление самой древней и самоотверженной любви.

Тысячи миллиардов матерей — от желеобразных предков Октавии до моей собственной матери — научили своих потомков любить и знать, что любовь — это высшее и лучшее, что может быть в жизни. Только любовь важна, и это и есть жизнь, даже если в яйцах Октавии ее не было. Молли. Кристофер. Тэсс… Все они уже ушли из жизни, но от этого я не перестала любить их. Я знала, что и Октавии скоро не станет. Но любовь никогда не умирает, и ничто не умаляет ее. До сих пор мое сердце исполнено благодарности к Октавии за то, с каким усердием и любовью ухаживала она за своим нерожденным потомством. Ведь я смогла принять неизбежность ее смерти, осознавая, что она умирает любя — так, как может любить только самка осьминога в конце своей короткой необыкновенной жизни.

Запросы «Осьминог» и «Спрут» перенаправляются сюда; см. также другие значения терминов Осьминог и Спрут.

Осьмино́ги, или спру́товые (лат. Octōpoda от др.-греч. ὀϰτώ «восемь» и πούς «нога»), — самый известный отряд головоногих моллюсков. Типичные осьминоги, описанные в этой статье, — представители подотряда Incirrina, придонные животные. Но некоторые представители этого подотряда и все виды второго подотряда Cirrina — пелагические животные, обитающие в толще воды, причём многие из них встречаются только на больших глубинах. Наука, изучающая осьминогов и других головоногих моллюсков, называется теутология.

Анатомия и физиология[править | править код]

Тело у осьминогов короткое, мягкое, сзади овальное. Ротовое отверстие расположено в месте, где сходятся его щупальца, а анальное отверстие открывается под мантией. Мантия напоминает морщинистый кожаный мешок. Рот осьминога снабжён двумя мощными челюстями, похожими на клюв попугая. В глотке имеется тёрка (радула), которая перетирает пищу.

Голова несёт восемь длинных щупалец — «рук». «Руки» соединены между собой тонкой перепонкой и имеют от одного до трёх рядов присосок. На всех восьми щупальцах взрослого осьминога их около 2000, каждая из которых обладает держащей силой около 100 г, причём, в отличие от созданных человеком, присоски у осьминога требуют усилий при удержании, а не при присасывании, то есть они удерживаются только мышечным усилием.

У осьминога три сердца: одно (главное) гонит голубую кровь по всему телу, а два других — жаберных — проталкивают кровь через жабры.

Некоторые виды осьминогов ядовиты. Синекольчатые осьминоги (несколько видов из рода Hapalochlaena), обитающие у западных берегов Тихого океана, относятся к числу самых ядовитых животных мира[2].

У осьминогов есть необычная способность — благодаря отсутствию скелета они могут менять форму. Например, некоторые осьминоги во время охоты распластываются на дне, маскируясь под камбалу. Известна способность осьминогов проникать через удивительно маленькие отверстия.

Нервная система и органы чувств[править | править код]

Мозг осьминога высокоразвит (один из самых развитых среди беспозвоночных), имеет зачаточную кору. Охватывает кольцом пищевод[3]. Глаза большие, с хрусталиком, похожим на человеческий (однако сетчатка, в отличие от человеческой, неинвертирована: фоторецепторы направлены в сторону света[4][5]). Зрачок прямоугольный.

Осьминоги способны воспринимать звук, в том числе инфразвук. На каждой «руке» расположено до десяти тысяч вкусовых рецепторов, определяющих съедобность или несъедобность предмета.

Геном осьминога[править | править код]

В 2015 году было объявлено о расшифровке генома осьминога Octopus bimaculoides. Он оказался почти таким же большим, как человеческий: 2,7 миллиарда пар оснований (у человека — 3,1 миллиарда). Это довольно много для беспозвоночных, хотя и не рекордно. Кодирующих белки генов у осьминога около 34 тысяч (в то время как у человека — менее 25 тысяч)[6][7].

Количество хромосом известно, в частности, для Octopus vulgaris (2n=60), O. variabilis (O. minor; 2n=56), O. ocellatus (2n=60)[8].

Окрас[править | править код]

Обыкновенный осьминог обладает способностью изменять окраску, приспосабливаясь к окружающей среде. Это объясняется наличием в его коже клеток с различными пигментами[9], способных под влиянием импульсов из центральной нервной системы растягиваться или сжиматься в зависимости от восприятия органов чувств. Обычный окрас — коричневый. Если осьминог напуган — он белеет, если разгневан, то краснеет.

Размер и масса[править | править код]

Длина взрослых особей варьируется от 1 сантиметра (у самцов вида Argonauta argo) до 4 метров (у Haliphron atlanticus). Масса осьминогов достигает 300 кг. Есть сведения, что осьминог Дофлейна может достигать длины 960 см и массы 370 кг.

Продолжительность жизни[править | править код]

Редко превышает 5 лет, в среднем 1—3 года.

Место обитания и распространение[править | править код]

Обитают во всех тропических и субтропических морях и океанах, от мелководья до глубины 100—150 м. Предпочитают скалистые прибрежные зоны, отыскивая для обитания пещеры и расщелины в скалах.

Питание[править | править код]

Хищники. Поедают моллюсков, ракообразных, рыбу. Добычу обыкновенный осьминог захватывает всеми восемью щупальцами. Осьминог своим клювом кусает жертву, удерживая её присосками. При этом яд слюнных желез из глотки попадает в рану жертвы. Сильно выражены индивидуальные предпочтения в еде и в способе её добывания.

Поведение и образ жизни[править | править код]

Большинство видов осьминогов ведёт придонный образ жизни, обитая среди камней, скал и водорослей. На Дальнем Востоке излюбленным укрытием молодняка являются пустые раковины приморского гребешка. Днём осьминоги менее активны, чем ночью, поэтому их считают ночными животными.

По твёрдой поверхности (в том числе по отвесной) осьминог передвигается ползком, используя щупальца с присосками. Может также плавать щупальцами назад, приводя себя в движение своеобразным водомётным движителем — набирая воду в полость, в которой находятся жабры, и с силой выталкивая её в направлении, обратном движению, через воронку, играющую роль сопла. Направление движения меняет, поворачивая воронку. Оба способа передвижения осьминога довольно медленные: плавая, он уступает в скорости рыбам. Поэтому охотиться осьминог предпочитает из засады, мимикрируя под окружение, а от преследователей старается спрятаться[10].

Благодаря мягкому, эластичному телу осьминоги могут проникать через отверстия и щели, гораздо меньшие обычных размеров их тела, что позволяет им изощрённо прятаться во всевозможных убежищах. Селятся даже в ящиках, бидонах, автомобильных шинах и резиновых сапогах. Предпочитают укрытия с узким входом и просторным помещением. Жилище своё содержат в чистоте: «подметают» струей воды из воронки, объедки складывают снаружи в мусорную кучу. При приближении врагов (в том числе водолазов или аквалангистов) спасаются бегством, прячась в расщелинах скал и под камнями.

Удирая, осьминоги многих видов выпускают струйки чернил — тёмной жидкости, вырабатываемой специальными железами. Эта жидкость повисает в воде в виде бесформенных полупрозрачных пятен и некоторое время держится компактно, пока не размоется водой. Зоологи пока не пришли к общему мнению о цели такого поведения. Кусто в книге «В мире безмолвия» высказывал предположение, что эти пятна — своего рода ложные цели, предназначенные для того, чтобы отвлечь на себя внимание нападающего и позволить осьминогу выиграть время, чтобы скрыться[11].

У осьминогов есть способ защиты — автотомия: схваченное врагом щупальце может оторваться за счёт сильного сокращения мышц, которые в этом случае сами себя разрывают. Оторванное щупальце в течение определённого времени продолжает двигаться и реагировать на тактильные стимулы, что служит дополнительным отвлекающим фактором для хищника, преследующего осьминога[12].

Зимуют многие виды в более глубоких водах, а летом переселяются на мелководье.

Интеллект[править | править код]

Осьминогов многие зоопсихологи считают самыми «умными» среди всех беспозвоночных по многим показателям: поддаются дрессировке, имеют хорошую память, различают геометрические фигуры — маленький квадрат отличают от более крупного; прямоугольник, поставленный вертикально, от прямоугольника, поставленного горизонтально; круг от квадрата, ромб от треугольника. Узнают людей, привыкают к тем, кто их кормит. Если проводить с осьминогом достаточно времени, он становится ручным. Прекрасно обучаемы[13]. Однако об уровне разумности осьминогов продолжаются дискуссии[14][15][16].

Социальная структура[править | править код]

Одиночка, территориален. Часто селится рядом с осьминогами такого же размера.

Размножение[править | править код]

Гнездо представляет собой ямку в грунте, обложенную валом из камней и ракушек. Яйца шарообразные, соединённые группами по 8—20 штук. После оплодотворения самка устраивает гнездо в норе или пещерке на мелководье, где откладывает до 80 тысяч яиц. Самка всегда ухаживает за яйцами: она постоянно вентилирует их, промывая потоком воды из сифона. Щупальцами она убирает посторонние предметы и грязь. В течение всего периода развития яиц самка остаётся у гнезда без еды и часто умирает после вылупления молоди. Самки глубоководных осьминогов проводят рядом с кладкой несколько лет, так как из-за низкой температуры воды развитие яиц происходит особенно долго[17].

Употребление в пищу[править | править код]

Употребление осьминогов в пищу распространено во многих культурах.
В японской кухне осьминог — обычный продукт, из которого готовятся такие блюда, как суши и такояки. Также их едят живыми. Живых осьминогов нарезают на тонкие кусочки и съедают их в течение нескольких минут, пока мышцы щупалец продолжают конвульсировать.

Едят осьминогов и на Гавайских островах. Часто употребимы осьминоги в средиземноморской кухне. В настоящее время осьминоги в солёно-сушеном виде и в составе морских коктейлей в рассоле широко распространены и в России.

Осьминог — источник витаминов B3, B12, калия, фосфора и селена.
Готовить осьминогов следует аккуратно, чтобы избавиться от слизи, запаха и остатков чернил.

Чернила[править | править код]

Чернила осьминогов и других головоногих пользуются спросом у художников за их стойкость и красивый коричневый тон (известный под названием «сепия», которое произошло от древнегреческого названия каракатиц)[18].

Эволюция и филогенез[править | править код]

[19]

Классификация[править | править код]

• Роды incertae sedis
  • † Род Paleocirroteuthis
  • † Род Proteroctopus
  • † Род Styletoctopus
• † Семейство Palaeoctopodidae
  • † Род Keuppia
  • † Род Palaeoctopus
• Подотряд Cirrina
• Подотряд Incirrina
  • Надсемейство Argonautoidea
  • Надсемейство Octopodoidea

Осьминоги в популярной культуре и спорте[править | править код]

До изобретения акваланга, которое позволило наблюдать жизнь морских обитателей в естественных условиях, знания об их образе жизни и поведении были довольно ограничены. В ту эпоху об осьминогах сложилось представление как о свирепых, коварных и чрезвычайно опасных животных. Причиной тому, вероятно, была их пугающая внешность: змееподобные щупальца, пристальный взгляд больших глаз, присоски, служащие (как ошибочно считалось) для высасывания крови из жертв. Ответственность за гибель людей в море при невыясненных обстоятельствах нередко возлагалась на осьминогов. Человеческое воображение порождало рассказы о гигантских осьминогах, способных не только убить человека, но и потопить крупное парусное судно.

Слова «спрут» и «осьминог» стали распространёнными метафорами для обозначения организаций, представляющих общественную опасность: мафии, монополии, тайных обществ, тоталитарных сект[источник не указан 1496 дней] и тому подобного (например, телесериал «Спрут»).

Негативное отношение к осьминогам нашло отражение в художественной литературе. Виктор Гюго в романе «Труженики моря» (1866) красочно, но недостоверно описывает осьминога как живое воплощение абсолютного зла:

Множеством гнусных ртов приникает к вам эта тварь; гидра срастается с человеком, человек сливается с гидрой. Вы одно целое с нею. Вы — пленник этого воплощённого кошмара. Тигр может сожрать вас, осьминог — страшно подумать! — высасывает вас. Он тянет вас к себе, вбирает, и вы, связанный, склеенный этой живой слизью, беспомощный, чувствуете, как медленно переливаетесь в страшный мешок, каким является это чудовище.

Ужасно быть съеденным заживо, но есть нечто ещё более неописуемое — быть заживо выпитым.

Осьминоги были несколько реабилитированы с распространением акваланга. Жак Ив Кусто, который одним из первых наблюдал осьминогов в их естественной среде обитания, в книге «В мире безмолвия» так описывает первые пробы знакомства с этими существами:

Именно это представление об осьминоге довлело над нами, когда мы впервые проникли в подводный мир. Однако после первых же встреч со спрутами мы решили, что слова «заживо выпитый» применимы скорее к состоянию автора приведённого отрывка, чем к человеку, встретившему осьминога на деле.

Бесчисленное множество раз мы подвергали собственные персоны риску стать жертвой пристрастия спрутов к необычным напиткам. Первое время мы испытывали естественное отвращение при мысли о необходимости прикоснуться к слизистой поверхности скал или морских животных, однако быстро убедились, что наши пальцы не так уж щепетильны в этом отношении. Так, мы впервые решились тронуть живого осьминога. А их было кругом много и на дне, и на каменистых склонах. Однажды Дюма набрался храбрости и взял быка за рога, сиречь снял со скалы осьминога. Он сделал это не без опасений, однако его успокаивало то обстоятельство, что спрут был невелик, и Дюма явно представлял собою чересчур большой для него глоток. Но если Диди слегка трусил, то сам осьминог был просто в панике. Он отчаянно извивался, стараясь спастись от четырёхрукого чудовища, и, наконец, вырвался. Спрут удрал скачками, прокачивая сквозь себя воду и выбрасывая струйки своей знаменитой чернильной жидкости.

Вскоре мы уже смело подступались к головоногим любых размеров.

Достоверных свидетельств нападения осьминогов на человека нет, тем не менее серьёзную опасность отдельные виды представляют из-за ядовитых укусов, на которые их может спровоцировать человек, настойчиво пытаясь войти с ними в контакт.

В 1814 году японский художник Кацусика Хокусай опубликовал эротическую гравюру «Сон жены рыбака», на которой изображены два осьминога и женщина. Гравюра получила большую известность во всём мире и на протяжении столетий[20].

Во второй серии телефильма «Дикое будущее» (через 100 миллионов лет в будущем) есть болотусы — сухопутные потомки осьминогов.

Образ осьминога, высасывающего мозг, использован в первых сериях 4-го сезона телесериала «Гримм».

Образ весёлых безобидных шаловливых детей-осьминожек использован в советском мультфильме «Осьминожки» (1976), снятом по стихотворению Эдуарда Успенского «Разноцветная семейка».

Сквидвард — осьминог из американского мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны».

У фанатов хоккейного клуба НХЛ «Детройт Ред Уингз» есть традиция, зародившаяся в 1952 году — бросать на лёд осьминогов в играх плей-офф Кубка Стэнли, восемь конечностей моллюска по мнению фанатов, символизировали восемь побед, которые надо было одержать для завоевания трофея[21].

Осьминогам посвящена книга «Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа» писательницы и натуралиста Сай Монтгомери.

См. также[править | править код]

• Осьминог Пауль
• Борьба с осьминогом

Примечания[править | править код]

Литература[править | править код]

• Сай Монтгомери. Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа = Montgomery Sy. The Soul of an Octopus: A Surprising Exploration into the Wonder of Consciousness. — М.: Альпина Нон-фикшн, 2018. — 317 p. — ISBN 978-5-91671-827-0.